https://qps.ru/OBRVM
Сознание возвращалось постепенно. Вначале появилось ощущение покоя и тепла. Позже пришли ощущения телесные - тело лежало на чем-то очень мягком, приятном. Следом - запахи - травы и дерево, кожа и шкуры, что-то ещё очень вкусное. Глаза открывать не хотелось - ощущение, что тело затекло, словно Хильдир очень долго спала. Спала и видела странные сны, и теперь очень не хотелось разрывать эту связь, обрывать этот покой. На грани сознания, однако, комаром зудела мысль о том, что что-то случилось, что надо куда-то идти. Так, словно она забыла сходить в магазин, например.
Не сразу до неё дошло, что рядом нет никого. Так, как не бывало очень давно - в пределах досягаемости не было ни одного человека или Иного. Покой, отсутствие людей и мягкость этого места вызвали желание снова задремать.

Лесная чаща обступила домишко. Впрочем, так его можно было назвать только из-за размеров - сложен он был добротно, из бревен. Такой простоит три века, как минимум. Множество полочек вдоль стен, висящие тут и там пучки трав, несколько окороков на балке, чистота и опрятность. И лес вокруг был хороший, чистый и добрый, такой хочется назвать светлым.
Солнечный свет в зените, на улице прохладно, но не холодно - температура около ноля градусов. Ощущения и эмоции, быстро вскипев, так же быстро угасли, сметенные этим чистым светом и этим светлым лесом. Хотелось стоять и дышать лесной свежестью, которая очищала разум, будила в груди сладкое чувство узнавания, дома, покоя.
Незамеченной из леса выскользнула пожилая женщина. Одетая в длинное платье, по подолу, воротнику и рукавам расшитом нитками. В руках её была корзина, пахшая травами, а сама женщина, судя по запаху, была человеком. Морщинистое лицо, белые волосы - всё говорило о возрасте её, явно уже очень немолодом.
- Проснулась? Хорошо. Пойдем в дом, потолкуем с тобой по-девичьи - она улыбнулась чистой, открытой улыбкой. Так улыбаются дети и сумасшедшие.
В доме она пристроила корзину, споро достала из сундука платье, подходящее Хильдир по размеру. Простое льняное платье зеленого цвета, тряпица - подвязать волосы, и вязаные домашние тапочки были вручены Абихт, а сама обитательница дома захлопотала около печки - одну из стен занимала беленая стенка с окошком, из которого сейчас достали горшок. Судя по запаху - с кашей. В считанные минуты на столе помимо горшка оказались: два чайника - с заваркой и кипятком, блюдо с пирогами с разной начинкой, блины и плошки с вареньем, сметаной и медом.
- Поешь сначала, только немного, а потом уже обсудим, - новая улыбка, а взгляд при этом прямой, сильный.

Она строго следила за едой, настояв чтобы Хильдир поела. Лишь после этого старая провидица ответила:
- Твой дух истощен. Сил нет, откуда же зверю взяться? Едва не погубила себя, вычерпав досуха и высосала все соки. Живете в городе, с людьми якшаетесь, откуда ж силе быть? Нечему тут дивиться, я бы тебе и допрежь посоветовала бы не трогать зверя пока, дать ему роздыха. Тебе покуда не о том надо переживать, милая, поверь - она подперла ладонью щеку - Сейчас слушай меня. Приходили вести, передала их дева, твоя коллега. Посколь сбегла ты, и найти не смогли, суженый твой - хитрый взгляд из-под ресниц - Сел, не смогли его вытянуть. Приглядываю, как могу, но слишком далЁко он нынче. Тебе идти надо, покуда поздно не стало. Но - тут старческий голос дрогнул - путина твой разделяется на тропки, какие пошире, какие поуже, все они нелегки. Выбирать тебе сейчас - она примолкла, подлила чаю в обе кружки и прислушалась. За дверью запела переливчато местная птица.

- Чем могу, помогу, для этого я здесь и сижу -  вздохнула тихо и стало заметно, насколько же она стара.
- Весна скоро начнется в городе, тут-то она уже в своём праве. А вот картинки - дело посерьезнее. То видения тебе дадены, для пользы или вреда - не знаю уж. Если пришли к тебе - то смысла  них много, а вот сколь правды в них - тебе предстоит узнать. Но подумать над ними стоит очень крепко. Надпись ту я не знаю, впрочем, напиши мне её - она достала простой лист бумаги в клетку и карандаш - Покумекаю на досуге - при упоминании Белки лицо её опечалилось - Померла она. Я бы может и вытянула, а так... не спасли, жалко её, молодая была. Про сестру её я не знаю, вроде бы как в приют её забрали. Надо бы забрать оттуда, да только ты первая, кто из наших с тех пор ко мне попал - она подошла к Хильдир, взяла её, как маленькую, за руку, повела обратно к столу. Ростом старуха едва достигала её плеча, и то вряд ли. Не выше 155 см роста, худая и маленькая, одинокая женщина.
- А чем тебе плохи люди? Люди сейчас часто куда как добрее нас. И есть теперь чему нам у них поучиться. Страх, детка, страх заставил сердца ожесточиться, прятаться и не видеть своих же братьев и сестер, чтобы не навести на них горе. Таких как Виттольд и полицейская твоя, мало осталось, которые помогают всем. Ить медведь твой сидит бобылем уж который год, да без денег почти - он ж отдает всё вдовам да ребятишкам, потом берет на передержку наших, кто проездом в городе, кого спрятать надо, помогает уехать незаметно, защищает, покупает лекарства и еду, кому может. Все мы виноваты. Сама то часто помогала нашим? Часто видела их? Сама искала? В полиции работала, знала что пропадали люди, а внимание - то поди и не обратила, а туда же, осуждать. Осуждать, милая моя, легко - голос незаметно становился тише, но жестче, резче.

Перевитая выпирающими венами кожа, множество мозолей - словно женщина много и долго трудилась, да так он, наверное, и было, покорно лежала в руке Хильдир. Неожиданно теплая и красивая - если и есть в старости красота, то тут было ее воплощение.
- Не за что, милая, я здесь для того, чтобы помочь чем смогу - внимательный, проницательный взгляд - Вот ты думаешь, что делала, что могла. И все остальные так же думают. Пока самих не коснулось - не буду лезть - она тяжко вздохнула, встала и отошла к шкафу в углу. Погремев в нем чем-то, она достала толстенную книгу, положив на стол открыла ту. На весу ее открыть бы не удалось, столь велика и ветха она была. Погремев связкой ключей, таких же старых, как книга, Иоланта открыла последние страницы, достала перо и чернильницу и четким, красивым почерком вписала имя несчастной белки, рядом подписав - убита рукой ублюдка - братоубийцы.
- Виттольд сам расскажет, коли захочет. Ваше то дело, и так наболтала лишнего- она покачала головой, отвечая на посыпавшиеся вопросы - Древо едино и разобщено. Много его по странам, а как оно растёт - неведомо. Однажды появляется само, и тогда тянет тех, кто способен его услышать. А следом и наша сестра появляется, не знаю, откуда и почему. Лидер? Иии, милая, куда загнула. Лидер у нас один был, и то было так давно, что уже и памяти не осталось - она махнула головой в угол. Там, как в деревенских избах в красном углу, стоял на полочке портрет мужчины с пронзительными, черными глазами - Иштван, Король всех Иных.
- И про магию мне неведомо, зряча я, но не всеведуща - и говорила она явно не про глаза - А сбор собрать можно. Коли надо, скажи, когда, или весточку мне передай, а я позову остальных.

- Древо питает вас, как вы питаете его. Круг не имеет начала, но сейчас имеет конец. Сейчас он совсем приблизился к нам - глаза подернулись мутной пленкой, на какой-то миг запах от неё изменился, стал больше похож на запах собратьев, но мгновение минуло и всё закончилось.
- Твоё сердце горит так ярко, ярче многих. Оставь немного этого огня для себя, пожалуйста. Это лучшее, что ты можешь сделать для меня - она помолчала - Никому не дано знать, кто может зажечь сердца. Ты ищешь простых решений, советов или инструкций, но никто на всём белом свете не сможет тебе их дать. Когда-то Данко принес сердце свое в жертву, осветив им путь. Он не говорил, но делал. Делай что можешь и немного больше того, а потом узнаем, что из этого получится,- она ласково погладила руку Хильдир, перевела взгляд на шрам - Это не имеет над тобой власти, пока ты её не дашь.  Это всё, что мне известно. Теперь тебе пора, - она положила перед ней простой кошелек, вязанный из льняного шнура. Судя по запаху, там были деньги - Тебе нужно как-то добраться домой.